Сегодня, как и вчера, парни, развернув серые удостоверения, выданные в Управлении транспортных перевозок Горисполкома, вскочили в распахнувший свои створчатые двери троллейбус, одновременно блокируя все его три выхода:

— Проверка билетов, показывайте билеты — как лай на немецком языке, раздались их неумолимые выкрики. Народ привычно начал разглаживать изрядно помятые прокомпостированные абонементы, кто-то упал на четвереньки, в тщетной попытке отыскать брошенный на грязный пол троллейбуса кем нибудь проездной билет. Перед лицом контролера появилось развернутое удостоверение, и в похмельной душе контролера вскипел гнев — очередное чмо пытается проехать на халяву. Каждого льготника, не оплачивающего проезд, работник Горпастранса, как патриот службы, воспринимал как личное оскорбление. Своих коллег — водителей трамваев и автобусов, он терпел, ментов, после того, как пару раз получал но морде, опасался, но всяких разных…

Парень вгляделся в незнакомое удостоверение и охренел — владелец оного числился следователем Комитета Государственной Безопасности в чине майора. Такого льготника он видел впервые. Контролер хотел было посторониться, но следователь — плюгавый мужичок лет сорока в вязаной шапке, сам грубо оттолкнул его. Рефлексы, выработанные за месяцы борьбы и задержаний буйных «зайцев», сделали все сами — руки сами сгребли мужика за грудки и с силой прижали к металлической кабине водителя.

— Да я тебя урод! — следователь попытался отодрать руки контролера, но сил не хватило. В это время, сзади, в сцепившиеся тела, навалились три мужика, спешащие на, отходившую через семь минут, электричку «Город-Сырное», и поднатужившись, выбили пробку из двух человеческих тел, затрудняющий им путь на малую Родину.

Под напором трактористов контролер не удержался на ступеньке и неловко оступившись, упал на обледенелый асфальт, по-прежнему удерживая за куртку матерящегося следователя Комитета. Когда к контролеру с задней площадки подскочил напарник, жителей Сырного района уже след простыл, билетер подвывал от боли в вывихнутой ноге, но удерживал в своих объятиях какого-то безбилетника.

— Что тут происходит? Вы опять тут драку затеяли? — в плечо еще стоящего контролера, который, из стонов –воплей лежащего напарника, не мог ничего понять, прилетел тычок от некстати припершегося патруля ментов.

Драчунов растащили и подняли, сержант милиции поднял валяющуюся на проезжей части, запаянную в целлофан, красную книжку.

— Товарищ майор? Что случилось?

— Ничего страшного, товарищ сержант, вы вот этих в отдел доставьте за хулиганство, а мне идти надо, я очень тороплюсь.

— Извините, товарищ майор, но я вынужден попросить вас проследовать в РОВД. — Сержант не понимал, что его смущало в этом следователе и решил переложить ответственность на старших товарищей

— Сержант, я же говорю, я очень опаздываю — следователь наконец отряхнулся и сделал шаг вперед, чтобы уйти, но почти ткнулся лицом в серое сукно шинельного пальто.

— Товарищ майор, нас сюда через «ноль два» вызвали, поэтому только вот этих доставить в отдел недостаточно. — Соврал сержант: — а пока мы тут перепираемся, вы бы уже с дежурным по РОВД переговорили и шли бы по своим делам. Тут до отдела идти — только перекресток перейти.

В помещении дежурной части сержант в двух словах объяснил ситуацию с быстрее ракеты слинял на пост от этой мутной темы, а умный и опытный дежурный отловил, праздно проходившего мимо, с кофеваркой в руках, Студента и перекинул на него решение вопроса с мутнейшим майором из Конторы глубокого бурения.

— Ты где это взял убогий? — оказавшись на лавке в дежурной части, а потом на колченогом стуле в кабинете уголовного розыска, майор, почему то сразу понял, что представляться сотрудником, пока еще, могущественной конторы не стоит.

— Нашел.

— Где нашел?

— Во дворе.

— Прямо с твоей фотографией нашел и твоими фамилией, именем отчеством.

-Нет, оно чистым было. То есть, не заполненным.

— Пиши.

— Что писать?

— Все что ты мне сказал. Что нашел чистый бланк удостоверения, заполнил его, вклеил свою фотографию и нарисовал поддельную печать, после чего использовал удостоверение, чтобы бесплатно ездить на общественном транспорте.

-….

— Написал? Молодец. Ты где живешь?

— Улица певца Революции, дом семь.

— Дома есть кто?

— А вам зачем?

— В смысле зачем? Сейчас поедем тебе домой с обыском, да и вещичек тебе дома надо захватить, ты же в тюрьму иначе нищим заедешь?

— За что в тюрьму, товарищ милиционер? — глаза «майора» вылезли из орбит: — Вы так шутите? За безбилетный проезд только штраф положен…

-Мужик, ты дебил? — трудно было говорить с этой незамутненной бестолочью: — Ты тут сам написал, что лично подделал удостоверение сотрудника Комитета госбезопасности, чтобы бесплатно ездить на общественном транспорте. Это мне кажется статья сто девяносто шестая уголовного кодекса, два года лишения свободы. Ну а в суде наверное еще вменят, не помню номер, но статья звучит «Подделка знаков почтовой оплаты и документов для проезда пассажиров», это еще два года, так что фуфайка и теплые носки тебе лучше попросить, чтобы жена собрала.

— Товарищ милиционер, а если это не я подделывал, тогда что будет?

— Откуда я знаю, что будет, ты же сейчас что-то себе там придумал, а я должен твои сказки слушать.

— Товарищ начальник, я же не знал…Я не знаю, как вас по званию, но меня племянник жены уговорил, Эдик. Он в типографии учительского института работает, вот он себе сделал и мне. Сказал, что он уже погода с этим удостоверением везде бесплатно ездит. Только он себе лейтенанта написал, а мне, я же постарше, на майора удостоверение выписал. Можно вон ту бумажку переписать, а сейчас всю правду напишу.

— Так, бойцы — я повернулся к, радостно ржущим на диване, Кадету и Студенту: — Статья не наша, но доделывать вам придется. Майора в камеру а сами едете в типографию, задерживаете Эдика, колете его тут же, протоколом осмотра изымаете удостоверение у Эдика, и все, из чего или с помощью чего он эти «ксивы» лепил. Ну и везете все и Эдика сюда. Все, берите товарища майора и валите.

Молодняк, подгоняя впавшего в прострацию от безрадостных перспектив, майора, побежала на выход, искать машину, а я погрузился в тяжкие муки. Завтра в обед истекал срок задержания в ИВС гражданина Пронина Михаила, и я предчувствовал грядущие трудности с его арестом.

Глава тринадцатая. Медицинский диспут

— Ну и что будем делать? — начальник следственного отдела, уже подполковник милиции Рыбкина Нинель Павловна, в раздражении стукнула ладонью по серой папке уголовного дела: — Дел на возбуждали по вашей просьбе, а что ними делать сказать никто не может. Опять следствию за всех должно отдуваться? Вы там себе раскрытие в тетрадочек уже нарисовали поди? У меня между прочем на следующей неделе заслушивание по всем этим делам в городском управлении. Поэтому, давайте быстро намечаем план мероприятий на оставшиеся дни, и я пойду, работы очень много.

Олеся, пиши протокол совещания, чтобы эти потом не отвертелись, что они не в курсе — Рыбкина кивнула головой Олесе — Капитану Олесе Семеновне Можаевой, своему заместителю по расследованию уголовных дел «с лицами».

«Эти» — все начальники уголовного розыска, включая зама начальника РОВД по оперативной работе тут же вопросительно уставились на меня.

-Э-э-э…— вот нашли крайнего: — Нинель Павловна, а можно узнать, с точки зрения следствия как у нас с доказательствами?

Не забыв стародавнюю обиду на меня, товарищ подполковник, глядя мимо меня, чуть злорадно, ответила в пустоту:

— А с доказательствами у нас никак. Первое — химическая экспертиза изъятой таблетки будет готова, самое быстрое, дней через десять. Про опознание, что провели с Матреной Васильевной Огородниковой, прокурор даже слышать не хочет — история, в которой сотрудник милиции не смог выйти из запертой на шпингалет кладовой, он считает неправдоподобной и слышать про нее не хочет. Отпечатков пальцев гражданин Пронин нигде не оставил, так как зайдя в квартиру он сразу одевает медицинские перчатки. И даже если будет установлено наличие где-либо отпечатков его пальцев, это вам братцы — кролики, не поможет — он во всех квартирах до этого был легально, в качестве члена бригады службы «скорой медицинской помощи». Кроме показаний родственников о том, что до этого в квартире были деньги у нас ничего нет. И даже это сомнительный факт. Любой адвокат в суде обязательно скажет, что вероятно деньги до сих пор лежат в квартире, так как покойных хозяев не допросишь, где на самом деле лежали деньги, а наследники об этом точно ничего не знают. По трупам эксперты не дали однозначную оценку о причине смерти. У всех потерпевший здоровье было не очень, лекарства они ели горстями, в том числе и для снижения артериального давления. В итоге у вас остается только сомнительная видеозапись. Прокурор требует проведения ее экспертизы, а мы еще даже вопросы для экспертов до конца не сформулировали, чтобы потом опять, на повторную экспертизы не отправлять. Да еще на подстанции «скорой» доктора бузят, чуть ли не до забастовки дело обещают довести. Говорят, что совсем менты оборзели, совсем невинного пацана ни за что в тюрьму пытаются запихнуть, про тридцать седьмой год и сталинских палачей.